Альт-Хеш лежала, погруженная по грудь в воду, скрытая тенями онн и сполохами старых и новых сен-образов, с едва обозначившейся на тонких губах улыбкой, вызванной выходкой ее очередного любовника. Не смотря на то, что практически все ее сородичи считали ее весьма странной и пересудами своими пустили слух о ее мужененависничестве, желающих проверить правда ли это, было достаточно. Нравилась ли ей подобная игра с мыслями? Весьма. Доставляло ли неудобства? Отнюдь.
И вот, очередной индивидуум, лишенный начисто всякой мозговой активности, вбивший в свою больную голову, что достаточно лишь помаячить перед ее носом и она будет готова броситься к нему в крепкие мужские объятия, распрощался со своими надеждами и удалился, оставляя после себя серебрившийся металлом гневный сен-образ, которым молодая эль-ин теперь и любовалась. Тонкая психика, ранимое самолюбие. Такие они и есть. И Кали такой... И она...
Девушка фыркнула и шлепнула ногой по водной глади, порождая стайку брызг, бросившихся врассыпную, и рассмеялась. Смех тонким кружевом лег на стены и потолок, зажигая разноцветные огоньки, созданные для нее ее бывшим риани.
Альт-Хеш провела пальчиками по воде, вытянула губы, шепча так и не позабытое имя.
Каталейн...
Легкий, солнечный, сказочный, сильный, беспредельно нежный сон из клана Кер'ллод, или же как некоторые недальновидные личности презрительно окрестили: садоводов-любителей.
Чародей, кружевник, мастер флористики...
Тонкий усик пурпурной петуньи коснулся шеи, погладил успокаивающе, откликаясь на непрошеные мысли, разбередившие старую, не зарастающую рану. Альт-Хеш склонила голову к плечу, слегка прижимая тонкий  зеленый стебелек, посылая онн  грустную улыбку и обещание не устраивать истерику. Такое же невыполнимое, как и обещание самому Искрящемуся - не вспоминать его и отпустить.
Слишком больно. Слишком страшно. Слишком...
Хеш-онн.
Одно из его творений. Маленький подарок к совершеннолетию. Любимый больше жизни, наполненный Его запахом, Его мыслями, Его воспоминаниями...
Петунья чувственно скользнула по плечу, щекоча усиками, ласкаясь листиками, покрытыми маленькими ворсинками, зачаровывая ароматом цветов. Девушка зажмурилась, с силой сжимая зубы и впиваясь когтями в ладони, окрашивая воду в розовый.
Маленькая потеря на линии ее почти вечной жизни, принесшая столько боли и холода в душу, что она нашла только один способ приглушить ужас трагедии - кровь. Кровь врагов, кровь друзей, кровь любовников. Некоторые уходили навсегда, проклиная ее. Некоторые возвращались вновь. А утешение...
Можно ли жить, убив часть своего сердца и души? Не терзаясь муками даже не совести. При чем тут она? Это во много раз сильнее и хуже.
В конечном счете она превратилась в наркоманку. Ее личностью завладело вечно голодное существо, требующее только крови. Горячей, наполненной жизнью, чувствами. Они заглушали ее собственные, образуя своеобразный временный кокон, в котором она могла хотя бы дышать без страха вызвать у себя спазм легких.
Петунья покрыла цветным полотном плечи, шею и голову молодой эль-ин, оставляя открытым лицо с застывшей маской отвращения к самой себе. Усики нежно прикасались к коже, лепестки трепетали, как будто под порывами ветра, наполняя воздух еле слышным шелестом, сплетающимся в странную, убаюкивающую мелодию.
Кружевник. Искрящийся. Лей...
Это была не любовь. Она никогда не испытывала к нему каких бы то ни было нежных чувств. Нет. Такого между ними точно не было. Но...
Она без раздумья шагнула бы за ним за ТУ грань, но ее удержали. И удерживали ее очень долго жестко. Так как только умел Зимний. Это он долго держал ее, ее суть, не позволяя сделать шаг или что-нибудь почувствовать без его воли. Он... Он сделал невозможное. То, что никто до него не делал.
Альт-Хеш открыла глаза и наткнулась взглядом на сен неудавшегося любовника, с брезгливостью развеяла.
Здесь уже никогда не будет чужих эфемерных посланцев. Она давно это уже решила и неукоснительно но следовала этому правилу. Сколько бы ни было мужчин, сколько бы ни было чувств. Только запах в воздухе, только вкус крови на губах. Только так.
Девушка расслабила руки, разжимая сведенные судорогой пальцы, вынула одну кисть из воды и тщательно осмотрела. Скривила губы в сардонической усмешке и отправила импульс онн - ближайший синий огонек спланировал к ней в ладонь и растаял, попутно затягивая ранки, рассыпаясь миллионами искр.
Каталейн...
Вершина творения Эль в первозданной чистоте. Шелк лиловых прядей между пальцами, нежнейший бархат снежно-белой кожи, расплавленное золото глаз, когтей и имплантанта. Чувственная грация движений, манящая своей внутренней силой хищника из семейства кошачьих. И душа... Наполненная теплом и светом.
Искрящийся.
Все, к чему он так или иначе прикасался, наполнялось жизнью, весельем. Становилось цельным. Находили друг друга половинки, осколки былого превращались в прекраснейший калейдоскоп из которого можно было сложить любую картинку. Тепло вытесняло холод, Свет заполнял собой Тьму, казалось уже навсегда поселившуюся в сердце...
Кружевник.
Плетущий нити судеб по-лучше некоторых Нед'эстро, кропотливо перебирая возможные вариации. Излечивающий, казалось, неизлечимое, собирая по капле разбитое и восстанавливая из пепла новые мечты, новые миры...
Садовник.
Он должен был родиться  Шеррн и возвыситься, но остался всеми позабытый, с унизительными прозвищами. Никогда не державший в руке что-то посерьезнее столовых приборов...
Он стал ее отдушиной, ее сказкой, персональным сном. Сколько раз  она наблюдала за его работой, будучи в лучшей маскировке вене? Сколько любовалась игрой света и тени на его лице, забывая порой дышать?
Взгляд скользнул по стенам онн, поднялся к ветвям, заменяющим крышу, остановился на небольшом водопаде, который по его словам, напоминал ему ее первые сен-образы.
Лей...
Гений, которого она сама выбрала, приведя его практически за руку к Зимнему. Сколько было криков, истерик, обещаний отлупить. Однако, в итоге, смотря в кроваво-алые, ничего не выражающие глаза, было дано согласие.
Кали...
Было ли это попыткой найти замену Кружевнику? Возможно. Тогда, когда она наткнулась на него в коридорах онн Скользящих, то в ней проснулась надежда на прощение самой себя. Она решила ни за что не отпускать от себя этого сиреневолосого чародея и выбила из него на арене обещание стать ее оружием. Одушевленным клинком, уравновешивающим ее достоинства как воина и недостатки как волшебника. Сожалеет ли она сейчас о своей выходке? Нет и не будет. Сейчас, с Кали , она снова могла чувствовать себя если не целой, то хотя бы собранной заново, склеенной, наполняющейся жизнью.
Но это никогда не заменит ей Лейа. Даже наполненностью.
Усики петуньи спустились в воду, коснулись острых сосков, ласково заскользили по животу, спине. Листья закрывали каждый участок тела, цветы наполняли воду сладковато-терпким привкусом, окутывали ароматом Искрящегося, нежными прикосновениями Его пальцев. В какой-то миг она стала уверена, что если откроет глаза, то утонет в жаре его взгляда, покорится Его улыбке, растает, оказавшись в коконе Его сияющих крыльев.
Глубоко вздохнув, Альт-Хеш отдала приказ онн и цветы вернулись на свое место, открывая любопытную картину невозможным сиреневым глазам.
- Я слушаю. - недовольство не удается убрать из голоса полностью и получилось немного обвиняюще.
- Твои догадки были не лишены почвы... - читай: я все сделал и ты оказалась права.
- И? - недовольно сведенные брови - говори зачем пришел, а не стой истуканом.
- Все удалось. - показалось или нет - голос чародея дрогнул.
- Кали... - открыть глаза, утонуть в очах цвета вечерних облаков, обласканных последними лучами умирающего солнца, провести коготками по нежной коже руки . - Я в порядке. Пора отпустить призраков...
Опираясь о чародея, как на костыль, Альт-Хеш вышла из воды и направилась в спальню. Всю горечь, лелеемую годами, всю скорбь она оставила в ванной в единственном сен-образе.
Задержавшись перед открытым проходом, вовремя среагирующего онн, девушка даже услышала, почувствовала вздох облегчения существа, которого здесь не было и не могло быть более никогда.
Новая жизнь. Новая Альт-Хеш. Она улыбнулась. Впервые за многие года без боли в глазах и не стыдясь этого.